Смирных С.В. “Презентация монографии С.В. Смирных «Невыученные уроки “Феноменологии духа” Гегеля»(СПб.: Грант Пресс, 2014. — 424 c.) на семинаре Санкт-Петербургского общества классической немецкой философии, 23 мая 2014″ // Теоретический журнал Credo New, №3, 2016. C.188-192. http://credo-new.ru/archives/881 http://www.smyrnyh.com/?page_id=674 и http://oegallery.pl.spb.ru/oegallery/item.php?ID=1243
Монография представляет собой сборник изданных в течение десяти лет статей автора, которые посвящены одному и тому же предмету — спекулятивному методу философии. Сразу следует отметить, что после достигнутой в философии Гегеля логической всеобщности и необходимости, было бы наивно пытаться вновь создать какую-нибудь еще «свою», особенную систему философии. Потому что в логической всеобщности «Науки логики» уже сняты все особенные философские системы прошлого и будущего. Столь же наивно было бы пуститься в ученический пересказ своими словами научного изложения философии Гегеля. Поэтому нам ничего другого не остается, как только постигать оригинальный текст Гегеля на немецком языке и иногда делать ссылки на примеры из Новейшего времени: новые факты из естествознания и гуманитарных наук, политики, искусства и религии за прошедшие 200 лет.
Однако, чтобы объективная, т.е. всеобщая и необходимая истина учения Гегеля стала бы истиной также и абсолютной, ей недостает субъективного момента — для себя бытия. В себе (в понятии, теоретически) этот субъективный момент уже содержится в философии Гегеля, но своей действительности (формы в себе и для себя бытия) понятие философии достигало только дважды: в живых лекциях самого Г.В.Ф. Гегеля и Е.С. Линькова. Поэтому единственной философской задачей нашего времени остается развитие конечного духа, чтобы, по словам Гегеля, абсолютный дух стал доступен и для него.
Без такого феноменологического развития духа истина «Науки логики» будет недоступной для него. Понятие так и будет оставаться скрытым за семью печатями. Бесконечная форма духа так и останется лишь духовной возможностью (в себе) ученика, а не действительностью его духа. Такова задача феноменологического, необходимого снятия конечного духа, чтобы он стал достойным самодвижения в нем понятия философии. Чтобы подняться на ступень науки, сознание учащегося должно родиться свыше, когда достоверность его духа стала бы равной логической истине, как и относительная истина духовной ступени студента стала бы тождественной достоверности понятия в мышлении, пишет Гегель.
Такому способу снятия противоположности субъективного и объективного, достоверности и истины, непосредственности и опосредствования, всеобщего и особенного моментов «Феноменологии духа» как раз и посвящена данная монография.
Достоверность часто неряшливо используют в речи как синоним истинного, этим допуская паралогизм, т.е. логическую ошибку. В своем правильном значении достоверность есть момент субъективности, это непосредственность у себя бытия духа: личное удостоверение, собственное свидетельство, т.е. момент для себя бытия, который противоположен объективному моменту в себе бытия — предмету внешней рефлексии. Однако оба момента необходимы, и их нельзя отрывать друг от друга.
Достоверность есть принцип свободы — принцип самосознания и воли, принцип личности (личного свидетельства, личного присутствия, собственного удостоверения). Без момента достоверности себя нет и абсолютного духа (искусства, религии и идеи философии). Истина без достоверности — это голое представление, абстрактная всеобщность теоретического, которая лишь должна быть, но не есть налично. По Гегелю, достоверность и истина — это субъективный и объективный моменты опыта, которые совпадают в абсолютном знании, в котором истина стала равной достоверности, а достоверность — истине.
Мы уже привыкли повторять за Гегелем, что понятие имеет самодвижение, что нельзя вмешиваться в автономный ритм понятия, а надо лишь наблюдать за ним, как оно само из своей самости будет определять себя. Самодвижение есть действительность понятия. Но когда этот момент его для себя бытия, т.е. принцип свободы и достоверности себя, например, понятия Я, объявляют всего лишь «иллюзией истины», как это делает в своей аудиолекции А.Н. Муравьев («Феноменология духа. Введение»), то этим как раз отрицают логическое самодвижение, удерживая одно в себе бытие понятия или его возможность. Налицо явное противоречие: с одной стороны, нас призывают к достоверности, личному свидетельству самодвижения понятия: «Главное — это проследить за развитием содержания <…> проследить ту пластику, с которой оно само себя лепит» (аудиолекция А.Н. Муравьева «Для себя бытие»), но когда мы уже готовы свидетельствовать, нам коварно заявляют, что наша достоверность самодвижения понятия это вовсе не истина, а лишь наша субъективная иллюзия.
Однако вдумайтесь, что значит самодвижение, например, абсолютного духа? Как эта свобода духа есть для него самого? Если самодвижение духа рассматривают как внешний предмет, то мы имеем только форму представления, форму внешней рефлексии. Например, когда ссылаются на авторитет: «Такой-то дядя сказал, и мы верим ему на слово». Неважно, кто это: Лютер, Гегель, Пушкин, Толстой, Достоевский и т.д. При этом содержание представления лишено для нас наличного бытия, так как достаточно и одного того, что мы верим авторитету на слово: ведь он сам говорит, что у него в духе что-то там шевелится, что-то самодвижется.
Но это содержание так и останется для меня только предметом веры, если оно не будет удостоверено также и мной лично, не получит моё собственное свидетельство, т.е. не примет форму моей субъективности, не станет достоверным и для меня лично, а не только для того дяди. К чему, кстати, и призывал Лютер. Иначе сколь бы долго я не повторял чужие слова, их содержание останется для меня истиной только в себе — предметом веры.
Где это видано, чтобы консерватория или хореографическое, театральное и художественное училища принимали бы абитуриентов без строгого отбора их таланта, уже сложившейся предрасположенности, способностей? Однако такого отбора на философских факультетах почему-то нет. Хотя хорошо известно, что феноменологические ступени духа невозможно освоить только теоретически, внешне, не вступая в процесс личного роста, не обременяя себя муками перерождения. Разве не об этом пишет М. Булгаков в романе «Собачье сердце»? Так что — будем и дальше выпускать только клерков для государственной идеологии, пополняя штат РФО новыми Полиграфами Полиграфовичами?
Действительность самодвижения духа есть его собственная достоверность себя, когда дух сам знает себя, имеет это самосознание. Например, действительность духа в искусстве, его достоверность себя самого, его свобода проявляет себя в анимационном воображении (композитора, поэта, художника), когда образ движется в духе сам собой без моего авторского участия, т.е. рождается непорочно в моем духе. В искусстве недостаточно одного только знакомства с уже воплощенными (застывшими, неподвижными) образами другого духа (Пушкина, Толстого и т.д.). Но здесь важно развитие собственного творческого воображения, начиная еще с дошкольного возраста. Эта же спонтанная деятельность воображения непорочно порождает и всё содержание научных открытий и инженерных изобретений. Если вы еще не разбудили это художественное самодвижение своего духа, то вам еще рано приступать к самодвижению понятия в «Науке логики» Гегеля.
Так же и в религии важно, чтобы дух был свободным у себя самого, чтобы он был удвоен в самом себе, знал бы другой — автономный — интеллект внутри себя. Действительность религиозного духа наступает только после личной встречи в собственном духе с другим в нем самосознанием. Этот сократовский опыт должен пережить каждый будущий философ. Иначе мы останемся только на уровне представления и веры в наличное бытие его содержания: «Дядя сказал и т.д.». Итак, если вы еще не знакомы с этим самодвижением автономного самосознания в своем духе — вам рано брать в руки «Науку логики» Гегеля и пытаться наблюдать в ней самодвижение понятия. Буковки все равно не забегают.
Наконец, действительность понятия философии есть самодвижение спекулятивного метода — логическая свобода понятия в мышлении. Обратите внимание: имеется в виду не одно только мышление, но бытие в мышлении, т.е. его самодвижение. Это его (бытия) достоверность себя в мышлении подобна опыту композитора, который лишь записывает непорочно рождающуюся в его духе мелодию. Это не внешнее отношение, а отношение с собой знающего себя понятия — его в себе и для себя бытие. Однако сначала надо пройти школу формальной логики, чтобы ее фигуры и правила стали вполне привычными для нас. Затем необходимо пройти школу истории философии, лекции которой читали Гегель и Е.С. Линьков.
В заключение хочу напомнить слова Евгения Семеновича Линькова: «Пока мы эти способы (искусство, религию и историю философии. — С.С.) духовно не прошли, в философию нам не войти».
